Самгин, не желая, чтоб Судаков узнал его, вскочил на подножку вагона, искоса, через плечо взглянул на подходившего Судакова, а тот обеими руками вдруг быстро коснулся плеча и бока жандарма, толкнул его; жандарм отскочил, громко охнул, но крик его был заглушен свистками и шипением паровоза, — он тяжело вкатился на соседние рельсы и двумя пучками
красноватых лучей отрезал жандарма от Судакова, который, вскочив на подножку, ткнул Самгина в бок чем-то твердым.
Он повиновался. Теперь он сидел, как прежде, лицом к стороне заката, и когда девочка опять взглянула на это лицо, освещенное
красноватыми лучами, оно опять показалось ей странным. В глазах мальчика еще стояли слезы, но глаза эти были по-прежнему неподвижны; черты лица то и дело передергивались от нервных спазмов, но вместе с тем в них виднелось недетское, глубокое и тяжелое горе.
Заходило солнце, кресты на главах монастырских церквей плавились и таяли, разбрызгивая
красноватые лучи; гудели майские жуки, летая над берёзами, звонко перекликались стрижи, кромсая воздух кривыми линиями полётов, заунывно играл пастух, и всё вокруг требовало тишины.
По гладко отшлифованному металлу рельс скользили, обгоняя Климкова,
красноватые лучи огня, они разгорались ярче, две красные полосы железа казались раскалёнными и стремительно текли вдоль по бокам Евсея, направляя его бег.
Направо, между царскими и боковыми дверьми, был нерукотворенный образ спасителя, удивительной величины; позолоченный оклад, искусно выделанный, сиял как жар, и множество свечей, расставленных на висящем паникадиле, кидали
красноватые лучи на возвышающиеся части мелкой резьбы, или на круглые складки одежды; перед самым образом стояла железная кружка, — это была милость у ног спасителя, — и над ней внизу образа было написано крупными, выпуклыми буквами: приидите ко мне вcи труждающиеся и аз успокою вы!
Клим промолчал, присматриваясь, как в
красноватом луче солнца мелькают странно обесцвеченные мухи; некоторые из них, как будто видя в воздухе неподвижную точку, долго дрожали над нею, не решаясь сесть, затем падали почти до пола и снова взлетали к этой невидимой точке. Клим показал глазами на тетрадку...
Неточные совпадения
Судорожным движением всего тела Клим отполз подальше от этих опасных рук, но, как только он отполз, руки и голова Бориса исчезли, на взволнованной воде качалась только черная каракулевая шапка, плавали свинцовые кусочки льда и вставали горбики воды,
красноватые в
лучах заката.
Со двора в окно падали
лучи заходящего солнца, и все на столе было как бы покрыто
красноватой пылью, а зелень растений на трельяже неприятно почернела. В хрустальной вазе по домашнему печенью ползали мухи.
У ней был прекрасный нос и грациозный рот, с хорошеньким подбородком. Особенно профиль был правилен, линия его строга и красива. Волосы рыжеватые, немного потемнее на затылке, но чем шли выше, тем светлее, и верхняя половина косы, лежавшая на маковке, была золотисто-красноватого цвета: от этого у ней на голове, на лбу, отчасти и на бровях, тоже немного рыжеватых, как будто постоянно горел
луч солнца.
А в зимний день ходить по высоким сугробам за зайцами, дышать морозным острым воздухом, невольно щуриться от ослепительного мелкого сверканья мягкого снега, любоваться зеленым цветом неба над
красноватым лесом!.. А первые весенние дни, когда кругом все блестит и обрушается, сквозь тяжелый пар талого снега уже пахнет согретой землей, на проталинках, под косым
лучом солнца, доверчиво поют жаворонки, и, с веселым шумом и ревом, из оврага в овраг клубятся потоки…
Белая стена дома, темная, мечтательная зелень деревьев, по которым любовно скользят серебристые
лучи месяца,
красноватые снопы света из окон, причудливая балюстрада балкона, заглушенные звуки штраусовского вальса.
Илья шёл, подняв голову кверху, и смотрел в небо, в даль, где
красноватые облака, неподвижно стоя над землей, пылали в солнечных
лучах.
Она схватила его за руку и повлекла в комнату, где хрустальная лампада горела перед образами, и
луч ее сливался с
лучом заходящего солнца на золотых окладах, усыпанных жемчугом и каменьями; — перед иконой богоматери упала Ольга на колени, спина и плечи ее отделяемы были бледнеющим светом зари от темных стен; а
красноватый блеск дрожащей лампады озарял ее лицо, вдохновенное, прекрасное, слишком прекрасное для чувств, которые бунтовали в груди ее...
Далеко над лугами из
красноватых облаков вырываются
лучи солнца, и — вот оно распустило в небесах свой павлиний хвост.
По лону реки мелькают лодочки рыбных ловцов, вдали из-за колена реки выбегает черными клубами дымящийся пароход, а клонящееся к закату солнце горит в высоком небосклоне, осыпая золотыми искрами речную шамру; ширятся в воздухе и сверкают под
лучами небесного светила белоснежные паруса и то́псели, вдали по
красноватым отвесным горам правого берега выделяются обнаженные, ровно серебряные, слои алебастра, синеют на венце гор дубовые рощи, зеленеет орешник, густо поросший по отлогим откосам.
Оставив княгиню одну любоваться в покойном кресле картиной залитого
красноватым отблеском солнечных
лучей парка, князь Сергей Сергеевич и княжна Людмила спустились по отлогой лестнице террасы и пошли по разбитому перед ней цветнику. Цветник этот занимал довольно большое пространство и состоял из затейливых клумб, газонов и цветущих кустарников. С террасы он виднелся как на ладони, а потому княгиня Васса Семеновна могла довольно долго любоваться идущей парочкой.
Князь Сергей Сергеевич и княжна Людмила прошли между тем цветник и повернули в одну из аллей парка. Они шли прямо к тому месту, где высилась заветная беседка, верхняя часть которой была красиво освещена
красноватым отблеском солнечных
лучей.